Главная Учебник Журнал Архив рассылки Обновления Библиотека Обратная связь

 

Г.Челпанов. О памяти и мнемонике. 1903 год

Приложения

1. О зрительных диаграммах

Прием, который Гальтон употребил для исследования воспроизводительной способности, составил эпоху в психологических исследованиях. После него очень многие стали пользоваться этим приемов. Особенно интересным в его исследованиях показалось то явление, что некоторые лица в процессе воспроизведения пользуются "числовыми" и другими формами. Так как этими числовыми формами пользовались, главным образом, лица, занимающиеся математикой, то казалось, что ближайшее расследование этой способности может пролить свет на математический талант.

Метод опрашивания Гальтона был применен также и швейцарским ученым Флурнуа, которому удалось найти множество лиц, пользующихся в процессе воспроизведения числовыми формами или, как их называет Флурнуа, числовыми диаграммами. Оказалось, что существуют не только диаграммы для воспроизведения чисел, но и для других случаев. Так, например, существуют диаграммы для названий месяцев, для названий дней недели, для часов дня и т.п. Т.е., другими словами, есть лица, которые, когда им нужно бывает вспоминать название какого-либо месяца, представляют себе пред своим умственным взором известную диаграмму, в которой название месяца представляется написанным в известном месте. (Само собою разумеется, что одного лица диаграммы имеют одну форму, у другого другую). То же самое и по отношению ко всем другим диаграммам. "Каждый раз, - говорит Флурнуа, - когда лицо, обладающее этою способностью, думает о числе, то оно видит внезапно и автоматически на поле своего духовного зрения определенное и неизменное место, на котором каждое число занимает определенное положение. Это место может состоять из линий или ряда цифр, которые расположены в известном порядке. Несомненно, что подобного рода диаграммы оказывают существенную помощь в процессе воспроизведения.

С точки зрения психологической весьма интересным является вопрос, каково происхождение этих диаграмм. Возникал даже вопрос, не передаются ли эти диаграммы наследственно, так как Гальтон имел случай заметить, что некоторых лиц, принадлежащих к одной и той же фамилии, например, у сестры и брата, числовые диаграммы имеют одинаковую форму. Из этого Гальтон заключил, что эти диаграммы передаются наследственно.

Что диаграммы имеют вспомогательное значение в процессе воспроизведения, это казалось несомненным, а между тем вопрос о происхождении их, представляющий наибольший интерес, и до сих пор не может считаться вполне решенным. Мы можем, разумеется, с большею или меньшею вероятностью предположить, что какие-нибудь условия воспитания порождают это явление, но какие именно, мы не можем сказать с полною определенностью.

В 1896 году, в журнале "Zeitschrift fur Psychologie und Physiologie d. Sinnesorgane" появилась статья Геннига, который, оказалось, сам обладает способностью воспроизводить при помощи числовых и других диаграмм. Его статья делает очень многое понятным в этой до сих пор таинственной способности.

По его словам, он с самого раннего детства воспроизводит при помощи этих диаграмм, которые он разделяет также на несколько классов: диаграммы для воспроизведения чисел вообще, диаграммы для воспроизведения дней месяца, недели, часов дня. Заинтересовавшись вопросом о происхождении этих диаграмм, он долгое время не мог его решить. Он, разумеется, не сомневался в том, что причины появления этой способности лежать в каких-либо условиях индивидуального развития, в впечатлениях раннего детства. Он предполагал, что формы этих диаграмм находятся в зависимости от того, что он в раннем детстве изучал цифры и названия каким-либо определенным образом.

Наконец, ему удалось отыскать начало их. Надо заметить, что в его диаграммах была одна особенность, которая заслуживает внимания, это именно: в них одни части были более светлые, а другие более темные. Порывшись в своих воспоминаниях, каким образом он изучал в раннем детстве числовые знаки, он вспомнил, что он начал изучать их на табличках номеров домов одной улицы в Берлине, на которой он жил, и по которой его обыкновенно водили гулять. Это его предположение оправдывается прежде всего тем обстоятельством, что форма его числовой диаграммы (до 100) похожа действительно на форму той улицы, о которой он упоминает. Кроме того, оказывается, что светлые или темные части его диаграммы объясняются какими-либо ассоциациями с особенностями той или другой части улицы. Например, светлая часть в каком-либо месте его диаграммы соответствует той части улицы, в которой она кажется более светлой, или потому, что в этой части улицы была обширная площадь, которая придавала ей вид чего-то более светлого, или в этой части улицы к ней примыкала какая-нибудь другая поперечная улица, которая делала ее более открытой, более светлой в этой части, или, наконец, наиболее светлая часть диаграммы соответствовала той части улицы, на которой находился какой-нибудь большой дом, окрашенный в белый цвет. Наоборот, темные части его диаграммы соответствовали тем частям улицы, в которых преобладали дома, окрашенные в темный цвет, или находился громадный сад, темный цвет деревьев которого придавал несколько мрачный вид этой части улицы. Таким образом, для Геннига делалось несомненным, что в его индивидуальном развитии лежали причины возникновения этой своеобразной способности. Это его мнение подтвердилось еще и следующим обстоятельством. Оказалось, что его брат точно также в своих воспроизведениях чисел пользуется числовой диаграммой, которая вполне сходна с его диаграммой. Генниг совершенно не допускает какого-нибудь наследственного влияния, а очень просто объясняет тем, что они создавали свои диаграммы, благодаря одним и тем же причинам. Это он доказывает, главным образом, тем, что диаграммы его сестры, которая точно также пользуется ими при счислении, не похожа на диаграмму братьев. Это он объясняет тем, что первое детство его сестры протекло совсем в другой части Берлина. Очевидно, следовательно, что сходство в диаграммах членов одной и той же фамилии объясняется не наследственностью, как думает Гальтон, а просто тем, что сходные диаграммы возникают при действий одинаковых условий изучения чисел и т.п.

Этот пример Геннига самым ясным образом показывает, что диаграммы возникают благодаря тем или иным впечатлениям раннего детства. У одних эти впечатления одни, у других - другие; оттого диаграммы одних лиц отличаются от диаграмм других.

Между прочим, Генниг указывает на то, что диаграммы имеют важное мнемоническое значение. Сам Генниг о себе говорит, что он пользуется этими диаграммами при запоминании различных числовых данных. "моя числовая диаграмма оказывает мне различные услуги, - говорит Генниг, - я вижу все исторические события расположенными одним и тем же способом по их числам годов, причем годы до Рождества Христова, как и отрицательные числа, идут от нулевой точки в обратном направлении в том же порядке, как и положительные числа, но только числа -1 до №10 обнаруживают искривления в обратном направлении, так что они представляют из себя зеркальное изображение для соответствующих положительных чисел".

По мнению Геннига, обладатели числовых диаграмм, в общем, обладают не только лучшей памятью на числа, но они в то же время являются лучшими счетчиками.

Он приводит в пример лицо, которое обладает поразительной памятью на числа и хронологические даты. Годы самых незначительных исторических событий или, еще лучше своей собственной жизни он может воспроизводить с такой определенностью, что иногда сам этому удивляется. Из наиболее важных событий из мировой истории, если только их можно датировать, найдутся очень немногие, в особенности военные события, года которых он не мог бы сразу определить. День рождения и смерти знаменитых личностей он обыкновенно определяет с удивительной точностью. Он мог, например, без предварительного приготовления безошибочно определить дни и годы рождения знаменитых немецких властителей, начиная от Фридриха 1 Барбароссы и кончая Людовиком Баварским, а равным образом дни знаменитейших сражений. Кроме того, он знает год и день рождения не только выдающихся властителей, но даже более или менее замечательных деятелей в области литературы и искусства, например, знаменитых ученых, музыкантов. Но что для нас всего интереснее, так это то, что он, при желании запомнить ту или другую хронологическую дату, пользуется всеми своими диаграммами. Так, если он, например, желает запомнить год, месяц, число, день и час смерти Фридриха Великого (четверг, 17 августа, 1786 г., 2 часа 20 минут утра), он припоминает диаграмму числа года, затем диаграмму для обозначения месяцев, затем диаграмму для обозначения дней недели, часов дня и т.д. Следовательно, несомненно, что пользование этими диаграммами имеет мнемотехническое значение.
И это обстоятельство делает для нас понятным, что в древности могла существовать система, которая рекомендовала запоминать те или другие данные при помощи различных изображений. Очевидно, что изобретатель и лица, пользовавшиеся этим приемом, принадлежали к зрительному типу.

2. Знаменитые счетчики: Диаманди и Иноди

Для того чтобы ближе характеризовать зрительный и слуховые типы, я позволю себе привести в пример знаменитых в настоящее время счетчиков, Диаманди и Иноди. Их называют знаменитыми счетчиками потому, что они умственно производят такие числовые операции, которые человеку с обыкновенными умственными способностями, кажется, совершенно недоступны. Я привожу в пример только этих двух, еще в настоящее время живых счетчиков потому, что они принадлежат к совершенно различным типам памяти. Их способность воспроизведения исследовал и описал французский психолог Бинэ.

Первый из этих счетчиков, Диаманди, по происхождению грек, родился в 1868 году, на одном из Ионийских островов. Сначала готовился к коммерческой деятельности и в это время обнаружил способность к сложным умственным вычислениям. В 1893 году поехал в Париж, чтобы представиться членам Академии, и здесь-то Бинэ производил над ним свои исследования. Он может умственно производить следующие операции счисления. Он может запомнить ряды цифр с изумительной скоростью. Бинэ измерил то количество времени, которое ему нужно для того, чтобы запомнить числа, состоящие из 10, 15 цифр и т.п. Вот таблица, показывающая время, необходимое для изучения этих чисел:

Число изученных цифр
Время, необходимое для их изучения
10
17 секунд
15
1 минута 15 секунд
20
2 минуты 15 секунд
25
3 минуты
30
4 минуты 20 секунд
50
7 минут
100
25 минут
200
2 часа 15 минут

Он может производить умножение многозначных чисел на многозначные, например, 5-тизначное на 5-тизначное. В течение 4 минут 35 секунд он произвел умножение 39 257 х 870 326 = 3 428 156 782.

Умножение он производил при помощи следующего приема.

Положим, ему нужно умножить 46 273 на 729. Он тотчас начинает писать общее произведение, начиная справа налево.

Когда мы производим умножение письменно, то мы это делаем таким образом, что сначала находим первое частное произведение, умножив 46 273 на 9, затем находим второе частное произведение, умножив на 2 и т.д. Затем складываем все частные произведения. Диаманди поступает иначе. Он умножает 3 на 9 и сразу в общем произведении пишет 7. а в уме держит 2, затем помножает 9 на 7 = 63, прибавляет 2, получает 65, он умственно пишет в частном произведении 5, а в уме держит 6. Затем начинает умножать на второе число множителя, т.е. на 2; он умножает 2 на 3, получает 6, к 6 он прибавляет 5, получает 11, он единицу пишет в общем произведении. Следовательно, его прием умножения состоит в том, что вместо того, чтобы получить все три частных произведения, он вычисляет в отдельности цифры частных произведений, находящихся в одном столбце, чтобы, сложив их, получить цифру общего произведения. Таким образом, он получает сначала цифру общего произведения 7, затем 5 и затем 6, которые он складывает, что дает в общем произведении 1; затем 4, 4, 1, складывая которые вместе с удерживаемым в уме, он получает в общем произведении 0. Очевидно, что такой прием для Диаманди более легок, чем нахождение частных произведений.

Но для нас наибольший интерес представляет его способность воспроизведения чисел. Из расспросов Бинэ оказалось, что он воспроизводит при помощи числовой диаграммы, которую он изобразил и которая приложена к книге Бинэ. Он сообщил Бинэ, что представляет себе числа написанными и притом написанными его собственной рукой. Что он зрительно представляет себе числа, показывает и то обстоятельство, что когда ему диктовали ряды цифр, которые он должен был изучить, то он затруднялся их воспроизвести: нужно было, чтобы они были написаны. Если ему число показывали написанным, то он воспроизводил скорее и точнее, чем в том случае, когда он должен был запомнить ряды цифр, слыша их названия. Когда ему предлагали длинный ряд цифр, чтобы он изучил их, то он просил, чтобы их писали не подряд, а в форме квадрата, Очевидно, что ему нужно было для того, чтобы он мог лучше рассмотреть или охватить их взором.

Все эти факты самым очевидным образом показывают, что в представлении чисел он пользуется зрительными образами. На этом основании можно было бы подумать, что только таким способом и может производиться умственное счисление, когда мы числа видим нашим умственным взором написанными, когда наш умственный глаз может охватить большой ряд чисел, но оказывает, что это предположение неверно, потому что другой знаменитый счетчик, Иноди, представляет себе числа иначе.

Иноди родился в 1867 году, в Онорато, в Пьемонте, в семье очень бедной семьи. В самом раннем детстве он бал пастухом, затем сделался бродячим музыкантом и чтобы увеличить свои доходы, он предлагал на ранках крестьянам свои услуги по части производства вычислений. Затем посещал различные кофейни, в которых он посетителям этих последних показывал свои искусство производить очень сложные вычисления в уме. Этим он занимался до тех пор, пока не нашелся импресарио, который повез его показывать в большие города. Между прочим, он привез его в Париж, где им заинтересовались члены Академии, пред которыми он и показывал свое искусство умственного счисления. Он, подобно всем знаменитым счетчикам, производит сложение огромного ряда чисел, умножение пятизначного числа на пятизначное и т.п. Например, умножение 32 978 на 62 834 он произвел в 40 секунд.

Умножает он совсем не так, как Диаманди. Если, например, ему нужно умножить 325 на 638, то он эти числа разлагает и производит ряд простейших умножений и затем произведения складывает. Именно он делает следующий ряд умножений:

300 х 600 = 180 000
25 х 600 = 15 000
300 х 30 = 90 000
300 х 8 = 2 400
25 х 30 = 750
25 х 8 = 200

Надо заметить, что он нигде не учился, так что в производстве различных операций он является самоучкой. Не взирая на это, он в вычислениях, например, при возведении в квадрат, пользуется очень остроумными способами разложения. Между прочим, любопытно то, что он при сложении чисел складывает не справа налево, а наоборот, слева направо, как это делали древние индусские математики. Но мы этого касаться не станем. Мы рассмотрим его искусство счисления только с одной точки зрения, именно с точки зрения его способности воспроизведения.

Бинэ расспрашивает Иноди относительно того, как он представляет себе числа, не кажутся ли они ему написанными. Иноди отвечал на этот вопрос отрицательно. "Я слышу цифры, - говорит он, - мое ухо улавливает их, я слышу, как они звучат около моего уха такими, как я их произносил, и это внутреннее слышание остается у меня значительную часть дня. Зрение мне не помогает, я не вижу цифр. Я даже сказал бы, что я очень затрудняюсь вспомнить цифры, когда мне показывают цифры написанными. Я предпочитаю, чтобы мне их сообщали посредством слов. Я чувствую замешательство в первом случае. Не люблю я также писать цифр. Писание не способствует запоминанию. Я предпочитаю их слышать". Таким образом ясно, что он собственно оперирует с названиями цифр. Когда Бинэ настойчиво расспрашивал его, не помогают ли ему все-таки зрительные образы, то он заметил, что этого не может быть, потому что он всего четыре года тому назад научился писать и читать, а между тем, вычисления, которые он теперь производит, он производил и прежде. Следовательно, зрительные представления чисел не могут для него иметь никакого значения.

С этим находилось в связи и то обстоятельство, что при заучивании наизусть ряда цифр, он всегда просил, чтобы ему их произносили, говоря, что таким образом ему значительно легче изучать. Если ему все-таки цифры показывали написанными, то он старался произнести их, потому, очевидно, что таким образом ему легче всего можно было запомнить. При произношении он очень явственно шептал. При помощи слуха он, следовательно, мог изучить гораздо легче, чем при помощи зрения, как раз наоборот в сравнении с тем, что мы видели у Диаманди, который предпочитал, когда ему цифры показывали, чем когда ему их диктовали.

Из этого ясно, что эти два счетчика принадлежат к различным типам: Диаманди - к зрительному, а Иноди - слуховому, так как один по преимуществу пользуется зрительными, а другой по преимуществу акустичесукими образами. К счастью, в то время, как в Париже показывал свое искусство Иноди, там же находился Диаманди, так что представлялась возможность произвести между ними сравнение. Для этого нужно было придумать такой прием, который бы объективно показывал различие между их способами запоминания.

Такой прием был найден. Он состоял в том, что Иноди и Диаманди было предложено изучить ряд состоящий из 25 цифр, 5 строчек по 5 цифр в каждой строчке. После того, как они этот ряд изучили, они должны были воспроизвести эти цифры в различном порядке. Так, нужно было воспроизводить их справа налево, затем по колоннам сверху вниз или снижу вверх. Наконец, по параллельным линиям, пересекающим таблицу в косвенном направлении. При этом определяли время, которое требовалось у одного и другого. Оказалось следующее различие между временами у одного и другого.

Для изучения ряда в 25 цифр Диаманди нужно было 3 минуты, для Иноди 49 секунд, т.е. время, почти в 4 раза меньшее. Иноди процесс изучения производит в 4 раза скорее, чем Диаманди. Но в других операциях преимущество оказалось на стороне Диамнди, как это показывает следующая таблица.

Диаманди Иноди
Время, необходимое для повторения цифр справа налево 9 секунд 19 секунд
Время, необходимое для повторения цифр по колонкам в нисходящем порядке 35 секунд 60 секунд
Время, необходимое для повторения цифр по параллельным линиям, пересекающим таблицы в косвенном направлении 53 секунды 168 секунд

Спрашивается, чем можно объяснить это различие? Диаманди хотя изучает ряд цифр медленнее, зато воспроизводит изученное в различных направлениях скорее. Это объясняется вот чем. У Диаманди память зрительная; он воспроизводит по преимуществу при помощи зрительных образов. Указанная таблица представляется перед его внутренним взором. Он прямо с нее, так сказать, читает. Процесс этот для него трудностей не представляет. У Иноди память слуховая. Он воспроизводит не при помощи зрительных образов, а при помощи акустически-моторных, а потому, когда ему приходится воспроизводить, например, по секущим, то для него недостаточно посмотреть на свой внутренний образ, как это может делать Диаманди. Он должен соображать. Для него это сложная умственная работа. Чтобы воспроизвести этот ряд, он должен рассуждать, что с одного ряда он должен взять единица, с другого - десятки, с третьего - сотни и т.д. Это, разумеется, требует значительно большего времени, хотя бы вообще для изучения ряда цифр, нужно было меньше времени, чем у Диаманди.

Из этого необыкновенно простого эксперимента следует с полною ясностью, что между одним и другим существует различие в том смысле, что один из них принадлежит к зрительному, а другой к слуховому, или, вернее, к двигательно-слуховому типу.

Между прочим, на примере этих счетчиков можно видеть то различие, которое существует между двумя типами. Когда нужно оперировать с одним и тем же материалом, то различные лица, смотря по тому, какие образы у них преобладают, отдают предпочтение или зрительным, или слуховым образам.

3. Эксперименты относительно типов памяти

Можно произвести очень простой эксперимент для того, чтобы определить, к какому типу относится данное лицо, т.е. вернее сказать, какого рода образы преобладают у данного лица. Берем ряд букв, расставленных, приблизительно так, как это показано на приложенной табличке, и требуем, чтобы данный субъект изучил этот ряд так, чтобы был в состоянии его воспроизвести. Но для изучения букв есть три способа, существенно отличных друг от друга.

т р х в
б н л с
в ж ц к

Во-первых, этот ряд буквы можно изучить, громко их произнося. В таком случае у нас действует три рода образов: зрительные, слуховые и двигательные.

Во-вторых, их можно изучить, не произнося буквы, а только прослеживая, так сказать, глазами. В этом случае мы пользуемся зрительными образами, и, по всей вероятности, также внутренней речью.

Чтобы избежать возможности возникновения внутренней речи и чтобы пользоваться только зрительными образами, нужно принять меры к тому, чтобы внутренняя речь отсутствовала. Для этого субъект, изучающий должен все время изучения произносить какой-нибудь звук, например, "и" или "а". Тогда устраняется всякая возможность возникновения внутренней речи. Таким образом, получается третий способ изучения, совершенно отличающийся от двух первых.

Изучение при помощи этих трех приемов приводит к различным результатам. Мы при желании воспроизвести изученный ряд, можем сделать большее или меньшее число ошибок. Но оказывается, что одни лица, изучающие при помощи второго или третьего приема, делают меньшее число ошибок, чем другие.
Лица, делающие меньшее число ошибок, относятся к зрительному типа. Лица, делающие большее число ошибок, относятся к двигательно-слуховому типу.

Отчего же, спрашивается, одни лица делают меньшее число ошибок при изучении по второму и третьему способу, и отчего мы считаем, что лица, делающие меньшее число ошибок, принадлежат к зрительному типу? Это легко понять, если мы обратим внимание на то обстоятельство, что второй и третий прием отличается той особенностью, что в них исключается возможность возникновения акустически-двигательных образов.
Лица, принадлежащие к зрительному типу, при изучении по второму способу, делают меньшее число ошибок оттого, что, пользуясь в своих процессах мышления по преимуществу зрительными образами, они не нуждаются в других образах, например, слуховых или двигательных и потому, если у них двигательные образы подавляются, то это не мешает им изучению.

Совсем иначе обстоит дело с лицами слухового типа или двигательно-слухового типа, так как у них по большей части слуховые образы бывают связаны с двигательными. Они очень нуждаются в двигательно-слуховых образах, и потому, если как-нибудь возникновение этих образов встречает препятствие, то они изучают с большим трудом и менее совершенно и потому вполне естественно делают больше ошибок.
Интересно также заметить, какого рода ошибки делают лица первой группы. Сами эти ошибки ясным образом показывают способ воспроизведения лиц этой группы. Они при воспроизведении делают ошибки такого рода, что смешивают, например, "д" с "б", "и" с "н", "ш" с "щ". Эти ошибки происходят оттого, что они воспроизводят зрительные образы буквы и оттого легко смешивают буквы, сходные по форме. Лица второй группы смешивают "п" и "б", "х" с "к" и т.п., что ясным образом показывает, что они воспроизводят слуховой образ, потому, что они смешивают буквы, сходные по звуку.

Таким образом, существует объективный прием, при помощи которого можно определить, к какому типу принадлежит то или другое лицо.

4. Эксперименты Эббингауза

Здесь я позволю себе привести некоторые подробности относительно того, как производятся эксперименты с памятью. Вообще кажется непонятным, как можно подвергнуть экспериментальному исследованию такую способность, как память.

Мы знаем, что то, что мы изучили, частью удерживается в нашем сознании, частью забывается. Мы можем сказать, что чем больше времени мы изучаем, тем прочнее удерживается изучаемое нами в сознании. Мы можем также сказать, что чем больше времени прошло с того момента, как мы начали изучение, тем больше мы забываем, но если бы мы предложили в этом случае вопрос, какое количество изученного остается у нас в сознании, то, вероятно, на этот вопрос мы не только не ответили бы, а даже думали бы, что на него вообще нельзя ответить. Но в действительности это не верно. Эксперимент именно к памяти оказывается применимым. Эту применимость экспериментальных приемов исследования к памяти показал немецкий психолог Эббингауз.

Прежде всего возникает вопрос, что мы должны изучать для того, чтобы исследовать процесс запоминания и чтобы выразить его количественно. Нельзя для этой цели брать, например, стихотворения, потому что в них мы не имеем чего-либо однородного, что можно было бы выразить в числовых отношениях. В самом деле, одно стихотворение я могу изучить скорее, чем другое, потому что оно представляет для меня больший интерес, чем другое. В одном стихотворении может быть для меня больше, чем в другом, знакомых слов, а потому оно может быть изучено скорее, чем другое. Поэтому стихотворения не могут представлять для нас подходящего материала для изучения. Эббингауз думает, что слоги, не имеющие никакого смысла, представляют самый подходящий материал для этого. Слоги эти составляются следующим образом. Берутся гласные буквы и с обоих сторон к ним приставляются по согласному так, чтобы получился слог. Например, "рон", "гар", "дец", и т.п. При этом всячески следует избегать, чтобы в этом случае получались слоги, имеющие какой-нибудь смысл. Следует избегать, например, таких слогов, как "пан", "паж", "пал" и т.п. Следует брать только такие, в которых нет никакого смысла, потому что только о них мы можем сказать, что они представляют для изучения однородный материал. К этому материалу мы можем приложить числовые отношения; мы можем сказать, что если одни слог может быть представлен число 1, то два слога могут быть представлены числом 2 и т.д.

Из слогов, которых у Эббингауза набралось до 2300 он составлял ряды, величина которых может колебаться от 12 до 32 слогов. Вот, например, ряд, состоящий из 12 слогов: рон дец тев тос гиз тим бун сув ким ваг дин лем.
Такие ряды изучаются до возможности безошибочного их повторения. Ряд считается изученным, если мы его можем повторить безошибочно.

Положим, я изучил сегодня какой-нибудь ряд. Если бы я захотел воспроизвести его завтра, то оказалось бы, что воспроизвести его полностью я не в состоянии; воспроизвести его я могу только частью. Теперь, чтобы решить вопрос какая часть того, что я изучил, у меня осталась в уме и какая часть мною забыта, мне нужно еще раз изучить этот ряд. Конечно, на этот раз мне нужно меньше времени, чтобы его изучить, так как у меня остается кое-что из прежней работы. Если мы сравним время, необходимое для изучения в первом случае и во втором, то мы будем в состоянии определить, какое количество у меня осталось в сознании и какое количество подверглось забвению.

Если, например, для изучения ряда я сегодня употребил 100 секунд, и завтра для возобновления его мне понадобилось 50 секунд, то, очевидно, что для возобновления ряда пришлось возобновить половину прежней работы. Мы можем, следовательно, сказать, что одну половину я забыл, а другая половина у меня осталась в сознании.

Произведя эксперименты этого рода, Эббингауз пришел к тем результатам, о которых упоминалось выше.

Книга набрана В.Козаренко с издания 1903 года для публикации на сайте Mnemonikon (mnemotexnika.narod.ru) в разделе "История мнемотехники". С незначительными сокращениями, без иллюстраций.

 

Главная Учебник Журнал Архив рассылки Обновления Библиотека Обратная связь
Интернет-школа мнемотехники Mnemonikon В.Козаренко,
Россия, Москва, 2002-2020
Адрес сайта: https://mnemonikon.ru
Суперпамять Тренировка памяти Развитие памяти Мнемотехника Мнемоника